Восемнадцатый альбом Ника Кейва и Bad Seeds — Ghosteen был случайно анонсирован за неделю до выхода, во время онлайн-интервью с поклонниками на официальном сайте Кейва. За последний год музыкант сильно изменился. Ранее занимательный, но очень осторожный собеседник, теперь он стал открываться публике. Началом откровений стало объявление о предстоящей конференции: «Вы можете спросить меня о чем угодно». Впоследствии красноречиво и подробно, как он умеет, ответил на десятки вопросов, от тривиальных до метафизических.
Его общение было живым и открытым, без модераторов. Каждый, кто хотел, мог задать вопрос и получить на него исчерпывающий ответ. Сам музыкант говорит, что случайная, внезапная сметь его сына Артура в 2015-ом году заставила его взглянуть на людей по-другому, научила его сочувствию и состраданию. Но, несмотря на эмпатию и открытость, это всё тот же Кейв: загадочный и странный, такой же, как всё, к чему прикасается рука мастера. Его новый релиз Ghosteen — не исключение.
Для слушателя знакомство с пластинкой всегда начинается с обложки. Новый альбом Ника Кейва и Bad Seeds – Ghosteen одет в яркий, но спокойный пейзаж в духе буклетов Свидетелей Иеговы. Рассказывает музыкант о релизе тоже весьма гномично: «Восемь композиций первого диска — это дети, а два длинных трека со второго — их родители».
Стилистика и общее настроение альбома созвучно двум предыдущим. Он продолжает и развивает невесомый, дрейфующий звук своих предшественников. Любопытно, как барабанщик Bad Seeds Томас Уидлер провел свое время в студии, учитывая, что на этот раз практически нет ритмов. Суровые петли Уоррена Эллиса и электронику успешно заменили теплым аналоговым синтезатором. Послевкусие от прослушивания очень лёгкое и едва уловимое. Ghosteen можно назвать нежным, сладким братом Skeleton Tree, на котором удивительные по своей наполненности мелодии осторожно пробирались сквозь минные поля взрывного шума и жутких диссонирующих звуков, подчинялись Кейву, поющему тревожно иссохшим, оцепенелым голосом. На новом альбоме Ghosteen мелодии поддерживаются хрупкими гармониями и величественным фортепиано, а голос Кейва звучит богато и наполненно. Король Чернило находится в том возрасте, когда вокалисты начинают уступать годам часть своего диапазона, но у Кейва он становится шире: трудно представить, что это он же когда-то рыдал и выл Saint Huck или Your Funeral My Trial, а теперь осмелился и достиг высоких нот, которые он гордо демонстрирует в The Spinning Song.
Альбом Ghosteen по праву можно назвать самым красивым альбомом, который Ник Кейв и Bad Seeds когда-либо записывали. Когда вы его слушаете, то понимаете, что описание «дети/родители» имеет смысл. Кинематографичная привлекательность аранжировок, медитативная прелюдия первого альбома на втором дополнена тягучими, тёмными по тону треками, бессонными ночами, отъездами и отчаянными фантазиями о побеге. В то же время песни на первом альбоме звучат, как результат проработки этих тревожных эмоций. Наиболее отчётливо это ощущается в Sun Forest, на которой Кейв делает свою запатентованную апокалиптическую вещь: кричащих лошадей, горящие деревья, висящие тела, обезумевший от горя Иисус, и вдруг лирика внезапно переворачивается, и он призывает: «Come on, everyone!»
Большинство слушателей, похоже, восприняли Skeleton Tree, как трактат о скорби, игнорируя слова самого Кейва, который утверждал, что песни были рождены задолго до того, как произошла потеря, в то время, как Ghosteen — это и есть самое разрушительное и точное описание скорби, которое вам доводилось слышать. Борясь с горем, немногим удаётся преодолеть отчаяние и катарсис. Кейв побуждает откровенно говорить о переживаниях, пусть символично, через дикие фантазии, жутких привидений или нежные желания. Какая бы ни была форма горя, Кейв приучает находить красоту в боли. Это, пожалуй, самые мучительные песни, которые когда-либо записывали Ник Кейв и The Bad Seeds, но они также самые красивые музыкальные произведения необычайного, тревожного искусства.
