В юности я часто менял свой микросоциум. До сих пор до конца не осознал, почему так, но долго меня не держали ни в одной школе. И, разумеется, периодически наступал день, когда я прощался с уже привычными мне людьми и был вынужден знакомиться с новыми. Социальная неадаптированность к тому времени уже взрастила во мне социофобию, и все эти перемены давались мне довольно тяжело. Каждый раз в новый класс, шесть школ за всё время получения среднего образования, и каждый раз приходилось узнавать новых злых и страшных людей. Которые меня, почему-то, сразу начинали не любить. Однако тему детской жестокости и школьных издевательств мы затронем как-нибудь в следующий раз, кому не терпится — можете посмотреть наделавший шуму, почти документальный сериал Гай Германики. А сейчас мне бы хотелось порассуждать с вами на другую, более глубокую тему.
Кто ты?: когда слышишь этот вопрос впервые
В какой-то момент, когда очередной новый микросоциум принялся меня изучать, прозвучал до смешного банальный вопрос: Кто ты?. Меня немножко закоротило, однако я собрал себя в кучку, и после недолгих уточнений выяснил, что вопрошающего интересует моя принадлежность к субкультурным социальным группам. Я, как бы, должен был себя как-то позиционировать. Рокер, панк (да, отдельно от рокеров), рэппер, цивил, гот. Чуть позже к этому списку добавились ещё и эмо, но я к тому моменту уже, кажется, завершал получение среднего образования, поэтому меня чаша сия почти не коснулась. Стоит заметить, что в то время Нарв был совсем не Нарвом, а эдаким стриженым «под горшок» Глебушкой со смешливой мордахой, голубыми зенками и абсолютно нейтральной одеждой. Не поверите, но у Глебушки к тому моменту не было даже хоть как-то выраженных музыкальных пристрастий: я всегда любил очень разную музыку, а в те времена ещё очень мало её слышал, и мало что в ней понимал. У меня была кассета «Ураган» Агаты Кристи, саундтрек к первой «Матрице», альбом тогда ещё юного Николая Баскова «Мне 25», несколько сборников «Союз». Мой старший брат слушал непонятный мне транс, странных шумных рэпперов «Многоточие» и ребят вроде Prodigy. Кстати, трек Prodigy очень долгое время стоял у брата на будильнике в музыкальном центре и, соответственно, бился в моих ушах по утрам. И во всём вышеперечисленном я находил для себя какой-то интерес, какую-то приятность, иногда даже вынужденно. Естественно, я не имел ни малейшего понятия о том, как мне себя позиционировать, кем назваться и в какое лукошко лезть.
Кто ты?: неопределенность
К седьмому классу я успел познакомиться с творчеством Цоя, влюбился в Земфиру, заслушал до дыр «Арию» и плотно подсел на Наше Радио. Там же мне полюбились ребята вроде Тараканов и Люмена, там же я познал радости Алисы и Нау и услышал свои первые песни БГ и Чайфов. Это был, прямо скажем, опасный путь музыкального самовоспитания, но другого мне не представилось. Тогда я в обществе начал дифференцировать себя как рокера. Попсу, любимую цивилами, меня быстро научили презирать (розовая пасть, знаете ли, голодного пса), про рэп в туалете писали, что он кал, готы мне не нравились, о панках я имел весьма сомнительное представления — видел пару раз в городе странных, драных, побитых и подпитых ребят в косухах и с ирокезами, приятного мало. Тезис «Я рокер» был чем-то вроде всеобъемлющего понятия, достаточно широкого, чтобы приписать к нему свой круг интересов. А дальше, естественно, понеслось. Как раз в седьмом классе для меня началась история с радио Ultra, новыми словами «альтер», «ню-метал», «рэпкор», новыми определениями «металлюга», «альтернативщик», «эмарь». Мир вздрогнул, и многократно увеличился в объёме, и вновь стало сложно выбрать свою «партию». Мне нравилась альтернатива, я знал вкусный ню-метал, и даже из эмо-сферы были приятные коллективы. Но я не хотел быть эмарём, не мог приписать себя к альтернативщикам: я любил всяких там Korn и Limp Bizkit не меньше, чем Алису и Тараканов, например. И опять я оказался где-то посередине между панками, альтернативщиками и металлюгами. Что характерно, термин «рокер» и отмаза «я в целом рок люблю» перестали прокатывать к этому моменту. Собеседники от них отмахивались, мол, «это понятно, а какой рок-то любишь?», и объяснить доходчиво всю широту своих музыкальных вкусов попросту не представлялось возможным. А количество субкультурных групп, тем временем, продолжало расти, и голова шла кругом от изобилия вариантов.
Кто ты?: самоопределение
Наверняка у каждого из вас есть свои подобные воспоминания. Может, большинству этот акт подросткового самоопределения дался гораздо легче, я знаю великое множество «одноколейных» людей, выбравших в своё время путь, например, задорного арбатского панка и идущих по этому пути по сей день, но уверен, что почти каждому из вас хотя бы раз в жизни пришлось пройти через эти муки социальной адаптации. Процесс довольно естественный, но есть тут одно жирное «но», которое не даёт мне покоя уже много лет. Не знаю, как у вас, но в моём детстве всё это деление на группы происходило именно по музыкальному принципу. То есть, в те времена в умах моих сверстников безотказно работало правило «Ты — это то, что ты слушаешь». «Как выглядишь» тоже влияло, но это было скорее последствием: любой юный рокер мечтал о хаере и косухе, а заполучив — мерился, у кого круче. Хаер ценился густотой и длиной, а косуха — толщиной кожи и качеством отделки. Но, повторюсь, это было последствием. Даже будучи лысым и безкосушным, ты всё равно вполне вливался в коллектив, если слушал «правильную» музыку. И не приведи милостивый господь, чтобы кто-нибудь застал тебя слушающим какую-нибудь попсу или увидел у тебя кассету или диск не той группы — это грозило различными неприятными последствиями, вроде попадания в немилость или даже побоев с последующим позорным изгнанием. Это правила стаи, детка, будь как все, или вали, пока не поздно. И такая система существования ни у кого не вызывала лишних вопросов, всё было весьма естественно и понятно. Кажется, в детстве тезис «здесь так принято» усваивается втрое легче и быстрей, чем в более сознательном возрасте.
Кто ты?: когда вроде бы есть рамки…
К девятому классу у меня было двое друзей — я хоть и научился худо-бедно существовать в коллективе, по-прежнему оставался изгоем и социофобом. Мы втроём слушали рок, презирали попсу и не вылезали за эти рамки. Противоборство попсы и рока хоть и ослабло в наших головах к тому времени, но всё же оставалось самой естественной войной. Когда в эфире Нашего Радио вдруг зазвучала Глюкоза — мы кипели от недовольства. Когда появились Звери — подолгу спорили, рок это, или всё-таки попса, и безжалостно стебали тех, кто имел неосторожность сказать, что они ему нравятся. Кстати, если вам интересно, споры тогда привели нас к выводу, что у Зверей есть пара настоящих роковых песен, а остальное (особенно новое, особенно новогодний неголубой дуэт с Булановой) — галимая попса. Вердикт был утверждён большинством голосов и обжалованию не подлежал. Мы были жестоки и непреклонны, как все настоящие рокеры, в нашем представлении. Немного погодя в нашу жизнь пришёл интернет — при чём, сначала в виде регулярных визитов в интернет-кафе с толстой пачкой дискеток. Мы рылись в Сети, выискивали там интересующую нас музыку, пополняли аудиоколлекции, обменивались треками и неизбежно узнавали что-то новое. «Смотрите, здесь пишут, что эта группа похожа на линкинпарк, только жощще, надо скачать послушать», и всё в этом духе. Интернет разнёс в клочья последние остатки музыкальных границ, и мы получили доступ к такому объёму информации, что более вопрос субкультурных различий не было смысла поднимать. Были Evanescence, которые были готами, но пели очень годный альтер и дружили с музыкантами топовых для нас коллективов. Была Аврил Лавин, которая в нашем мироощущении была девчачьим поп-роком, но при этом её творчеством восхищался сам Фред Дёрст, и гнать баллоны на неё — значило бы гнать баллоны на музыкальные вкусы Великого Фреда. Были Slipknot, которые «ад-треш-митал-сотона», но при этом был и Кори Тэйлор со своими Stone Sour, который порой звучал очень и очень лайтово-попсово. Полученные знания сломали систему. Возможно, лишь для меня, но, насколько мне известно, эти двое моих друзей сейчас тоже ловят кайф от широчайшего диапазона музыкальных стилей и направлений.
Кто ты?: когда нет границ, но есть критерии выбора
Дожив до 26 лет, я ещё больше расширил свои музыкальные вкусы. В плейлисте у меня бесконечное месиво рока, альтернативы, панка и рэпа, приправленное трип-хопом, фолком, всякими инди и постгранджами. При этом вкусовые рецепторы утончились до той степени, что я теперь даже под пытками не смогу выбрать какой-то один жанр, который мне наиболее близок или приятен. И теперь всё сложнее стало даже в любимых жанрах найти коллективы, которые грели бы душу и подгоняли сердце. Раньше-то как было: риффы тяжёлые, ударник лупит отчаянно, башка в ритм музыке начинает раскачиваться — вот и прекрасно, значит, хорошая группа, «качает». А сейчас кач — это лишь один из многих критериев. И не вся музыка, которая качает — нравится. Не вся, которая нравится — качает. И это, насколько я могу судить, уже не удивляет никого из моих ровесников. Удивление вызывает, наоборот, та самая «одноколейность». Если человек говорит, что он не любит пару-тройку жанров — это норма. Если он говорит, что любит только пару-тройку — это шок и даже некоторое разочарование. Люблю людей любознательных, открытых к новому и воспринимающих наиболее широкий диапазон проявлений внешнего мира.
Мне вполне понятно, почему детьми мы так критично рассуждали о музыке. Дефицит знаний неизбежно вызывает эту критичность: если ты знаешь только два цвета, все остальные ты будешь воспринимать только как оттенки этих двух. Сначала ты знаешь чёрное и белое, потом более-менее воспринимаешь RGB и CMYK, потом начинаешь делить мир на цвета радуги, и только потом, если очень повезёт, научишься постепенно воспринимать весь диапазон существующей цветовой гаммы и начнешь понимать, что фиолетовый — такой же синий, как и красный, и в нём есть даже немного чёрного. Однако, большой и важный вопрос: почему субкультурное деление (как минимум) в моём детстве носило исключительно музыкальный характер. Субкультурам ведь, вроде бы, свойственны отнюдь не только музыкальные вкусы, но в первую очередь они призваны объединять людей, придерживающихся какой-то общей идеи. У нас же не было (и не могло быть) никакой идеи, слово «свобода» было для нас очень абстрактным понятием. «Анархию» мы понимали, как возможность не делать домашнее задание, прогуливать школу и, в целом, «делать, что хочешь», что, естественно, в те годы было для нас практически недостижимо. Пожалуй, те самые прогулы и двойки за несделанное ДЗ были максимумом доступных нам свобод. Так почему именно музыка? Почему во главу стола не встал, например, стиль одежды, внешний вид или телевизионные предпочтения? Почему мы не делились на поклонников «ситкомов» и «мыльных опер», например? Это же, по идее, было бы гораздо проще и естественней. Или на любителей Counter-Strike и Quake 3 — эти две соц.группы были тоже очевидны и имели массу принципиальных различий.
Кто ты?: какая она – музыка в тебе
Знаменитый композитор Эдвард Григ писал: «Слова иногда нуждаются в музыке, но музыка не нуждается ни в чем». Бах считал, что цель музыки — трогать сердца. Мэрилин Мэнсон называл музыку «самым сильным видом магии». Может ли быть так, что в детстве мы проявляем особую чуткость к этому волшебству? Нам ещё не хватает знаний и понимания, чтобы понять музыку и понять, почему и чем она нам нравится, но мы уже чувствуем её так ярко, что она неосознанно становится самым явным и откровенным критерием выбора «своей стаи». Дикие животные отличают своих от чужих по запаху, звуку или внешнему виду. Мы же в детстве, возможно, ещё не понимали, но уже нутром чуяли: кто любит «мою» музыку, скорее всего, во многом похож на меня и может стать мне хорошим другом. Честно говоря, этот радар запущен у меня по сей день. Для меня лучший способ получить наиболее яркое представление о человеке — узнать, под какую музыку бьётся его сердце. И по сей день это мой самый точный принцип. Ошибки исключительно редки, а погрешности незначительны. Но сейчас я уже знаю, как у меня этот принцип работает, и способен более осознанно вглядываться в его призму. А в детстве, выходит, это было абсолютно интуитивным «массовым бессознательным»? У моей мамы есть в запасе хорошая история на этот счёт. К ним с папой как-то раз пришли гости и привели с собой своего маленького ребятёнка. Меня тогда ещё не было, был только мой брат, и они с этим ребятёнком были примерно ровесниками. Родители оставили детей играть в одной из комнат, а сами ушли на кухню чаёвничать и общаться. И вдруг дети в комнате затихли. Любой родитель вам скажет, что внезапная тишина в детской комнате — верный признак какого-то коварного действа, происходящего за её дверью. Мамы с папами встрепенулись и заглянули внутрь, и увиденное их действительно поразило. Дети откопали одну из пластинок с классической музыкой (вместо множества стоящих там же горячо любимых ими детских аудиоспектаклей), поставили её в проигрыватель и, дружно усевшись в кресло, с очень одухотворёнными, трепетными лицами ей внимали. Мама говорит, что на её памяти ничего не занимало и не увлекало детей больше, ни до этого случая, ни после.
Освободись от клише, перед тем как спросить, кто ты?
«Самая большая ошибка, которую только могут сделать родители, — это зачать ребенка под плохую музыку», — говорила Эми Уайнхаус. Музыку понимают все, чувствуют все, даже отличные от homo sapiens виды животных её воспринимают (а некоторые даже создают). В детстве, пока наше восприятие ещё незамусорено, мы чувствуем её особенно искренне. Как мы чувствуем её сейчас — зависит только от нас, от того, как много хлама у нас в голове. Чем больше хлама — тем хуже восприятие. Избавляйтесь от клише, ломайте свои рамки восприятия. Не бойтесь услышать, узнать что-то новое, постарайтесь это новое понять и почувствовать — и будем вам счастье. Меньше судите и больше рассуждайте. И, заклинаю вас, не вздумайте осуждать чьи-то музыкальные вкусы. Если они не похожи на ваши, это ещё не значит, что они плохи. Лично я посоветовал бы не поскупиться и потратить немного умственных сил на размышления и попытку понять, почему тому или иному вашему другу нравится та или иная музыка, почему она ему близка. Это очень о многом говорит, поверьте. Музыка расскажет вам о человеке больше, чем внешний вид или резюме. Ведь музыка — внутри, а не снаружи. Не забывайте об этом. И прочищайте иногда свои фильтры восприятия от налипшего на них шлака. У каждого может быть свой способ для этого, но это действительно необходимый процесс.
Про свои способы освежить фильтры и ребутнуть систему я обязательно расскажу в одном из следующих блогов — этот и так получился каким-то пафосно-глубокомысленным, надо сделать передышку. Следующий пост будет чуть попроще и повеселей. Всех люблю и обнимаю, будут деньги — высылайте, а лайков-репостов-комментов жду прямо сейчас. Представьте, что это письмо музыкального счастья: разошлите его тридцати друзьям, и ваше окружение наполнится разнообразной прекрасной музыкой. До встречи на следующей неделе!
