Тёплым июньским вечером в Культурном Центре ДОМ состоялся фестиваль авангардной музыки Summer-Avant-Garde. Специально для Eatmusic Елена Чурикова встретилась с хэдлайнерами – импровизационным трио Яремчук – Санадирадзе – Мачавариани, чтобы узнать, как и почему становятся авангардными музыкантами. Состав трио: Юрий Яремчук — саксофоны; Иракли Санадирадзе — ударные; Гурам Мачавариани — электрогитара.
ЕМ: Как однажды сказал Фрэнк Заппа: «Говорить о музыке – это всё равно, что танцевать об архитектуре», но людям, в том числе и другим музыкантам, интересна история и опыт, поэтому музыкальные журналисты во всём мире продолжают задавать вопросы. Мне тоже хочется узнать вашу историю. Как проходила музыкальная карьера, с чего всё начиналось?
Юрий: Я старше ребят и начинал достаточно давно, в Сибири, в городе Новокузнецке. Ещё пацаном играл в школьном духовом оркестре. Постепенно это увлечение росло – любительские оркестры, ВИА, потом поступил в Ростовское музыкальное училище на эстрадно-джазовое отделение, которое успешно закончил. Помимо музыки, как источника дохода, я всегда оставлял место творческому поиску, который, в конечном итоге, свёл нас с ребятами. Вот моя история. В ней, конечно, много нюансов – игра с разными музыкантами, выступления на фестивалях во Франции, Канаде, Германии, Италии, Англии, Польше, Венгрии, Индии, запись пластинок – у меня их 25, которые продаются не только в России, но и в Японии. В общем за годы биография накопилась обширная. Вот теперь выступаю с Иракли и Гурамом.
Гурам: С Иракли мы познакомились, когда оба ещё жили в Тбилиси. Это не очень большой, по сравнению с Москвой, город, и импровизационная сцена в Тбилиси небольшая, поэтому все музыканты и слушатели, которые любят авангардную музыку, друг друга знают. Но в Тбилиси нам так и не удалось толком поиграть вместе. Иракли давно живёт в Москве и наши совместные проекты начались, уже здесь, лет 5-6 назад, когда я тоже приехал. Встретившись в Москве, мы решили создать дуэт Critical Mass, а с Юрием мы познакомились позже. Для нас это было очень яркое впечатление и неоценимый опыт. Мы сразу отлично сыгрались и записали совместный альбом, который скоро будет издан.
Юрий: Наша встреча произошла ещё в старом «Клубе Алексея Козлова» в 2015-м. Ребята играли дуэтом, я спросил можно ли мне поиграть с ними, присоединился, и вот с этого самого момента мы вместе. У нас получилось удивительное взаимопонимание в музыке. Это очень важно. Как однажды сказал британский саксофонист Джон Бутчер: «Во всём мире я могу играть только с пятьюдесятью музыкантами, они мне подходят». Взаимопонимание во время игры – это на подсознательном уровне. Мы попадаем. С другими тоже попадаем, но не так. Поэтому у многих слушателей возникает впечатление, что у нас всё расписано по нотам. На самом деле это не так, просто мы очень хорошо чувствуем друг друга.
ЕМ: Вы предвосхитили мой вопрос. Я хотела узнать, как вам удаётся так органично существовать и взаимодействовать на сцене, а выходит объяснить это невозможно.
Юрий: Ну, знаете, есть такое понятие – инспирация? Мы вдохновляем друг друга идеями и очень-очень внимательно друг друга слушаем. Концентрация тут максимальная.
Гурам: Слушать друг друга и взаимодействовать – это основополагающий элемент импровизационной музыки!
Юрий: И когда Гурам слушает меня, слышит, что я начинаю играть, тут же подхватывает идею, и мы с Иракли начинаем её развивать. Или Иракли предлагает звук, ритмическую структуру, и мы начинаем взаимодействовать. Наше трио существует в реальном времени – здесь и сейчас. Не каждый по отдельности, а весь ансамбль. В реальном времени мы постоянно ведём это состояние, которое уходит из дуэта в соло, потом собирается снова в трио, но мы все время это контролируем.
ЕМ: Хотелось бы узнать ваше мнение, ваши мысли по поводу авангардной музыки на постсоветском пространстве.
Юрий: На постсоветском пространстве авангардом занимается очень мало людей. Сейчас много факторов, которые мешают заниматься такой музыкой. Очень мало людей увлекаются подобной музыкой, мало заинтересованных, мало тех, кто приходит на концерты. Мы бы рады играть для пяти человек, но площадки не готовы делать подобные мероприятия. Тем не менее, сцена всё же существует, и мы играем: КЦ ДОМ, Model T, Клуб Алексея Козлова.
Авангардная музыка пробивает себе дорогу, появляются люди, которым это интересно. Лет пять назад был только ДОМ, теперь площадок стало больше. Раньше клубы ориентировались на стандартный американский джаз. Если говорить о постсоветском пространстве, то тут ситуация сложная. В Москве на концерты авангардных музыкантов можно собрать человек 200-300, а за пределами столицы – это проблематично. Публика там, в основном, не подготовлена для такой музыки.
ЕМ: Кого из музыкантов считаете ориентиром, кто наиболее близок по духу, по звучанию? Кто вдохновляет?
Гурам: Лично для меня путь в авангардную музыку открыла группа King Crimson. Она перевернула всё в моем восприятии музыки. У прогрессивного рока, который играет King Crimson, есть определённая связь и с джазовой, и с экспериментальной музыкой. Была еще т.н. «кентерберийская сцена», объединяющая музыкантов прогрессивного рока, авангарда и джаза. Я слушал такие группы, как Henry Cow, Soft Machine, а после того, как я впервые услышал саксофониста Джона Зорна, увлёкся авангардной музыкой. Плодотворное творчество Зорна и его лейбл Tzadik объединяет массу очень талантливых и маститых музыкантов-авангардистов, которые представляют большой интерес и вне контекста его авторской музыки.
Юрий: Надо сказать, что есть очень много музыкантов, которые играют много разной музыки, но очень мало тех, кто на самом деле предрасположен к импровизации. Человек должен находиться в постоянном поиске, его ум должен искать новые формы, новые звуки. Каждый музыкант, играющий авангард – это художник, рисующий звуками состояния.
Мы не играем танцевальные ритмы, не играем синкопированный джаз, мы передаём настроение. Можно провести аналогию с абстрактным искусством – с абстракционистами или с концептуалистами, которые цветом и элементами передавали чувства. Тоже самое пытаемся сделать мы. Наши сознания – моё, Гурама, Ираклия предрасположены к такому взаимодействию. Нам хочется создавать какие-то картины, наши сиюминутные переживания.
Вот композитор может годы писать какое-то произведение, которое потом сыграет за час. Время сжимается. И время в музыке очень важно. У нас втроём это получается. В реальном времени мы создаём картины. Тут для музыканта и для слушателя очень важно иметь хорошо развитое абстрактное мышление. Без него никуда. А у некоторых музыкантов или слушателей такого мышления вовсе нет.
ЕМ: Ранее вы обмолвились, что у вас большой опыт сотрудничества с разными музыкантами. Расскажите подробнее о наиболее интересных коллаборациях.
Юрий: Мне удалось поиграть со многими известными музыкантами: Фрэдом Фритом, Джоном Сурманом, Кеном Вандермарком, Тимом Дэйзи, играл на фестивале в Венгрии, где интернациональным оркестром дирижировал известный контрабасист Уильям Паркер. Он – из экспериментаторов-импровизаторов. В общем, список довольно большой. Естественно, каждая такая встреча оставляла определённый след, потому что, когда играешь с мастером, идёт прямая передача: следишь затем, как он играет, за звуком, за мыслью, какие формы, какой нотный материал. У меня этот опыт очень большой. У ребят чуть меньше, но они тоже молодцы – тут с японцем поиграли.
Гурам: Из знаменитостей мирового масштаба недавно играли с японским саксофонистом Казутоки Умезу, французский трубач Эрик Трюффаз приезжал – с ним тоже поиграли. Безусловно, у нас не такой большой послужной список, как у Юрия. Для нас Юрий как раз из тех музыкантов, коллаборациями с которым можно гордиться.
ЕМ: Лично для меня ваши выступления – это всегда удивительный опыт, как музыкой можно рисовать картины. Что для вас музыка?
Юрий: Лично для меня музыка – это жизнь, смысл моего существования и реализация творческих возможностей.
Иракли: И для меня тоже.
Юрий: Когда нет концертов – мы существуем, когда есть концерты — мы живём. Все мысли у меня связаны со звуком: когда я извлекаю звук, он тянет за собой целый каскад каких-то идей, которые реализуются во время игры. Как говорил Карлос Кастанеда: «Наша самая главная сила – здесь и сейчас». Ни в прошлом, ни в будущем. Сила, энергия, то, что мы делаем в этот момент. Музыка – это смысл жизни.
Гурам: Да. Для каждого из нас это так. Это способ самовыражения, способ реагирования на то, что происходит вокруг, это коммуникация с внешним миром, коммуникация внешнего мира с внутренним миром каждого из нас, это способ выражения внутреннего состояния.
Юрий: Это способ реализации личности, как художника, потому что мы – художники с той лишь разницей, что мы рисуем звуками. Люди, которые имеют потенциал, но по какой-то причине не могут выразить свои эмоции – страдают. Поэтому мы стараемся не останавливаться, находим любые возможности играть концерты.
ЕМ: Спасибо вам за ваше время, спасибо за интервью!
Всю информацию о трио Яремчук – Санадирадзе – Мачавариани можно найти на Facebook, а также на YouTube.
Фоторепортаж с Summer-Avant-Garde 2018:
